Удар и защита - Страница 39

Как видишь, танк обладает многими достоинствами, необходимыми для боя, а его вооружение тебе уже известно. Современное орудие танка способно пробить любую броню.

Представляешь теперь, какую мощь огня, силу удара может обрушить на противника современный танковый полк, численность танков которого значительно превышает численность танкового полка военных лет.

Однако не надо забывать и суворовский принцип: «Воюют не числом, а уменьем».

В разных условиях может оказаться экипаж танка. Ранение может вывести из строя механика-водителя или наводчика, кончатся боеприпасы, горючее. Боевая обстановка может вынудить экипаж драться в одиночку, в окружении. Смелый, сработавшийся экипаж, в котором все могут заменить друг друга, метко вести огонь и управлять машиной, всегда может выполнить поставленную задачу.

Лучшее доказательство этому боевой пример.

3 августа 1944 года на западный берег Вислы переправлялись передовые части 3-й гвардейской танковой армии. Бои на Сандомирском плацдарме еще только разворачивались, и немецко-фашистское командование спешно подтягивало резервы. Вечером одному из танковых взводов 51-й гвардейской танковой бригады была поставлена задача на разведку противника.

Три танка двигались в западном направлении всю ночь. Пройдя 60 км и не обнаружив значительных сил противника, к утру вернулись в зону радиослышимости. Приказ командира: замаскироваться, организовать наблюдение за передвижением гитлеровцев.

Ночь на 5 августа снова прошла в движении. Мелкие группы не в счет: короткий бой — и дальше. С рассветом головной танк подорвался на мине. Оставшиеся в живых с болью похоронили товарищей, пересели на броню командирской машины.

В полдень встретили группу польских партизан. Просят помощи: в город, занятый партизанами, ворвались гитлеровцы. Озверевшие фашисты готовят массовую расправу над мирными жителями.

Командир взвода взял карту. До Скальбмежа 30 километров. Связи со своими нет. Но оставить без внимания призыв о помощи — не в характере советского человека. И командир принял решение. Польских партизан посадили на броню, и машины на предельной скорости помчались к городу.

Скальбмеж горел. На рыночную площадь ворвались, стреляя в воздух, чтобы не поразить жителей. С ходу раздавили несколько машин и бронетранспортеров. Гитлеровцы поспешно оставили город.

Как это было везде, где танкисты вступали в освобожденные города, стихийно возник митинг. Жители плотным кольцом окружили боевые машины. От них веяло грозной силой, уверенностью.

Солнце клонилось к закату, когда танки ушли из города. Когда вошли в связь и доложили обстановку, получили новую задачу: продолжая разведку захватить мост и удержать его до прихода главных сил.

Утро 6 августа началось трагично. Шли лесным дефиле. И в этот момент хорошо замаскированная вражеская батарея ударила по одному из танков. Машина вспыхнула, сдетонировали боеприпасы. Густой шлейф дыма потянулся к опушке. В него и нырнул второй танк, за рычагами которого сидел гвардии старшина Майстренко. Кустами, лощиной — во фланг батарее. Заскрежетал металл под гусеницами, побежали в стороны немецкие артиллеристы, спотыкаясь и падая.

Батарея уничтожена. Но и свои силы уменьшились наполовину: одна машина, семь человек. А до моста еще десяток километров. Однако приказ есть приказ. Его надо выполнить.

Мост захватили в полдень.

Оборону организовали на западном обрывистом берегу. Предполье ровное, просматривается далеко. Слева от спуска к мосту поставили танк. Сняли лобовой пулемет, вырыв для него окоп справа от спуска. Танкисты с подбитого танка заняли оборону перед мостом.

Утро 7 августа. К мосту катят более десятка автомашин. «Гостям» — достойную встречу: спуск и мост под прицелом перекрестного огня. Пропустив первую машину через мост, ударили по ней из автоматов. С их треском слились разрывы гранат. По замыкающим машинам — из пушки. Колонна застряла. Недолгий бой, и все кончено. Не всегда приходится танкистам драться по-пехотному, но получилось неплохо.

Танкистам достались боеприпасы, противотанковые мины и даже миномет с комплектом боеприпасов.

Днем прилетела «рама». По опыту знали: добра не жди. И точно, вскоре показалось шесть бронетранспортеров с пехотой. Подождали, пока гитлеровцы спешились и развернулись в цепь. Пустили в дело миномет, стрелок-радист Ветров косил меткими очередями пехоту. Майстренко из пушки подбил уже третий бронетранспортер. Остальные повернули назад.

К вечеру появились 9 самолетов. Прошли над мостом, развернулись — и в пике. В клубах разрывов позиция и деревенька, что в трехстах метрах в тылу за мостом. Командир взвода бросился к зенитному пулемету, захваченному у перебитой охраны моста. Не добежал, упал замертво.

Командование принял Майстренко. Лейтенанта похоронили. Рядом с ним в могилу опустили еще одного танкиста.

Одни на часах. Другие спят. Силы на исходе: пошли пятые сутки, как оторвались от своих. Хоть бы знать, сколько еще надо продержаться. Напрасно стрелок-радист Семен Ветров шарит по эфиру. По-прежнему нет связи. Дорогу перед мостом заминировали трофейными минами.

Наступило утро 8 августа. На пятерых советских танкистов вышли пять фашистских танков «Т-IV» и около роты пехоты.

Майстренко начал с левого. Первый выстрел. Недолет. Зажег вторым. Следующий танк остановился с первого выстрела. Уже легче. А тут еще один из танков сам подорвался на мине, развернулся боком. Добивать не стал: башня не вращается, ствол опущен. Кричит заряжающий — правый совсем близко подобрался. В перекрестье прицела было хорошо видно, как загорелся и этот. Вдруг — удар. Майстренко почувствовал сильную боль. А заряжающий, что был рядом, убит. Проклятый пятый танк совсем может доконать. Нырок под пушку. Зарядил. Опять нырок. Прицелился, выстрелил. Еще нырок, еще выстрел. Еще и еще. Неточно, мешает острая боль. Новый выстрел. Ага, удирает! Только пехота еще лежит. А ее осколочным, осколочным!